«Иудаизм не требует отрыва от мира.

Напротив, все его законы — это руководство для человека в реальной жизни в обществе. И также как человек нуждается в обществе, он нуждается, хотя бы в той же мере, во времени, когда он останется наедине с собой, осмыслит свой путь, почувствует происходящее внутри и накопит "духовное топливо" для обновленного и более зрелого подхода к жизни.

 

Об этой идее много говорится в Бреслевском хасидизме, и называется она "уединение" (идбодедут — иврит).

 

"Найди себе день — пишет раби Нахман из Бреслева, — лучше всего поздно ночью, выйди в лес или в поле или запритесь в комнате…".

Там вы встретитесь с уединением. Там вы сможете вслушаться вначале, быть может, в шум ветра или в пение птицы, всмотреться в чудесное течение природы и самих себя. Увидеть нестыковки в вашей жизни, и вернуть себя в течение, в гармоническую связь с миром и его Творцом.

 

Действительно, как мы уже упомянули, даже при первой встрече с "уединением", приходят к человеку множество новых ощущений. Он может почувствовать себя крохотным перед силами и красотой окружающего, и наполняющими Творение, заметить, что чего-то не хватает, может быть тоску по чему-то неведомому. Открываются трещины в "четкой" картине мира человека, и из них исходят вопросы смысле и цели его жизни.

 

Зачем я живу?

Что такое вообще — жизнь? Куда она ведет?

Кто такой Творец? Насколько крепка моя связь с Ним?

И тогда человек хочет убежать!

Вернуться под теплое одеяло, к миражу уверенности в

близости любимого человека, улыбающегося лица, разговорам и смеху… Проще говоря ко всему знакомому ему. Главное — забыть.

 

Бежавший — убежал. Видимо он не из смелых. Но оставшийся, жаждущий изучить тайны тишины, и дающий одиночеству смыть с его лица слои грима, открывает что-то. Отголосок внутреннего голоса. Голоса мира, несравненно более глубокого, чем жиденькая внешность. Заснувшие истины просыпаются и просят воплощения.

Так можно начать…» (отрывок из книги).