Книга путешествий

Книга о судьбах простых людей, о прелестях обычной повседневной жизни. Книга написана прозрачным пьянящим языком мастера слова. 

Фрагмент из книги:

Росла береза посреди могил.
Корни пучило из земли.
Переплетения хитрые.
Сидел на корнях утрешний наш знакомец, руки свесил в колени, безотрывно глядел в свою сторону. И лист с дерева уже запутался в волосах, лежал на плече, пристал к рубахе. Сухой березовый лист.
—  Вот, — заговорил из-под доски мой нетерпеливый друг, как экскурсию повел по музею. — Рекомендую. Порченый человек. Омороченный. Изуроченный и присушенный. Его леший в лесу обошли. Надеть белую рубаху навыворот, посадить на семь зорь возле вереи, напоить травяной росой, окатить водой из нагорного студенца: как рукой снимет.
—  Дурак, — сказали непочтительно из густой травы. — Понимал бы чего в порче.
Надулся. Полез из-под доски.
—  Да уж побольше вашего. Чем критику наводить, лучше бы церковь уберегли от разора. Срам, да и только!
Заобиделись. Кутырком кутырнулись. Траву взлохматили. И пошла галда на все голоса.
—  А что мы-то? Всё мы да мы! Какой с нас спрос? Нам и заходить туда заказано. Хоть и склад с мерзостью, а крест помнится… Чем ругаться без толку, деда бы накормили!
Подошли. Поглядели сблизи. Лицо сизое, глаза запавшие, щеки внутрь завалились, как человек в бессилии.
—  Дед, ты когда ел?
Сморгнул замедленно. Сказал замученно:
—  Ворота-то скрып-скрып, а Настенька спит-спит…
—  Да не ел он! — зачастили в траве. — Не пил! Чем живет — неизвестно. Дом пустой, в ноздри вопхнуть нечего. Репа пареная да редька вяленая.
Быстренько развязали рюкзак, открыли консервы, водочку откупорили, хлебца порезали, выставили на газетку угощение.
—  Ешь, дед.
И снова галда:
—  Станет он тебе! Приплошал с тощака! Напоите сперва. Губы омочите.
Поднесли кружку к губам, голову ему запрокинули, он и высосал послушно.
—  Жжется, — сказал. — Отмокает… Будто к слезам. Мы ему — бутерброд к губам.
Куснул:
—  Это чего?
—  Колбаса.
—  Колбаса, — сказал. — Надо же… И жевать не стал.
Голову склонил. Запечалился.