«Колесо» является не только вершиной творчества Натана Забары, но и одним из лучших произведений всей современной еврейской литературы. Это объясняется не только большим объемом книги, но и содержащимся в ней всеобъемлющим исследованием этнографии, фольклора, быта и духа описываемой эпохи. Поражает тот факт, что подобное произведение увидело свет в советскую эпоху государственного антисемитизма, если и признававшего (да и то не всегда) существование «советского еврейского народа», то уж точно отрицавшего связь этого «народа» с мировым еврейством, с его многотысячелетней историей.
Эпопея охватывает около сотни исторических персонажей и бесчисленное множество исторических, этнографических и фольклорных деталей, описание которых требовало от автора гигантской эрудиции и знакомства с громадными массивами научной информации, получить доступ к которым в бывшем СССР было чрезвычайно трудно.
Решил Натан Забара и сложнейшую лингвистическую задачу, вплетя в текст необходимые по ходу повествования элементы не только средневекового языка идиш, но и иврита — языка, который коммунистические власти держали под строжайшим запретом.
Роман «Колесо вертится» описывает жизнь евреев раннего Средневековья (самого начала XIII века) в различных районах Западной Европы под властью феодальных князей и под сильным нажимом католической церкви, организовывавшей крестовые походы. Особое внимание автор уделил изображению разных сторон жизни процветавшей в то время еврейской общины города Люнель, расположенного на юге Франции, в Провансе.
Герои книги — еврейские ученые, писатели, переводчики, врачи, религиозные авторитеты, представители других профессий. Вот лишь несколько исторических имен: Йегуда Альхаризи, р. Давид Кимхи (РА-ДАК), Шмуэль ибн Тиббон, Шешет бен Бенвенисте…
Не исключено, что Забару заинтересовало сефардское происхождение его фамилии. Ему удалось проследить родословную клана Забара до знаменитого еврейского врача Йосефа бен Меира ибн Забары, написавшего два медицинских трактата, но особую известность получившего своей «Книгой забав» (Сефер шаашуим). Главный герой эпопеи — сын врача Йоэль — в некоторой степени ассоциируется с автором романа.
Эпопея «Колесо вертится» совмещает в себе превосходный художественный стиль и серьезное научное исследование. Поэтому как литературные критики, так и историки дали ей высочайшую оценку. Все они отмечают притягательность романа, который читается на одном дыхании.
Основная критика касалась языковых аспектов произведения, и озвучил ее один из виднейших еврейских лингвистов бывшего СССР Эли Фалькович. В его полемике с Натаном Забарой, которая была полностью отражена на страницах «Советиш геймланд», отразились два противоположных подхода к понятию исторического романа.
Фалькович требовал от исторического романа «конкретности и точности». Основываясь на марксистской теории, ученый утверждал, что цели и задачи историков и писателей, берущихся за создание исторических романов, должны быть по сути одними и теми же, а именно: «учить и воспитывать». «Пусть методы их работы разнятся — но и те и другие являются исследователями», — писал Фалькович. Натана Забару он подозревал в «желании приукрасить еврейскую историю» вместо того, чтобы пунктуально отображать факты: «Вам, товарищ Забара, кажется, что в историческом романе можно говорить что угодно и где угодно. Это заблуждение».
Натан Забара отстаивал более традиционную трактовку понятия исторического романа, считая себя в данном жанре последователем И.-Л. Переца и Й. Опатошу. Эли Фальковичу писатель отвечает так: «Подчас авторы исторических романов оказываются правее дат и хронологий, потому что их цели и задачи в корне отличаются от тех, которые стоят перед учеными-историками… Конкретность, разумеется, — вещь хорошая. Но от писателя нельзя требовать, чтобы при упоминании древнегреческого храма непременно фигурировали Платон и Аристотель…»
По роману видно, что Забара не собирался выступать в роли аналитика исторических явлений далекой эпохи. Его задача заключалась в синтезировании давней истории с канонами современного творчества, в оживлении и актуализации историко-хроникальных фактов и исторических личностей, в художественном изображении различных аспектов еврейской жизни Западной Европы раннего Средневековья.

Фрагмент из книги:

Тяжелый колокол на колокольне монастырской церкви чуть дрогнул — и, покоряясь его торжественно-молитвенным звукам, толпа величественно и помпезно потекла в открытые двери храма. В церкви чувствовался приглушенный запах ладана и пряностей. Люди терпеливо и смиренно замирали на указанных им местах. Святая и величественная тишина висела над головами молящихся. Король Педро опустился на колени, а вслед за ним — и его свита. Слышался металлический стук кованой обуви по каменному полу и звон снятых с голов стальных шлемов. Воцарилась тишина, и послышался голос короля:
— Я, Петр, правитель Арагона, клянусь Святой Троицей, что являюсь и остаюсь послушным подданным моего господина, папы Иннокентия Третьего, а также его преемников. Клянусь всячески способствовать тому, чтобы мое королевство было и оставалось верным Святой Церкви. Я обещаю всегда и везде защищать католическую веру, преследовать еретиков и неверных и охранять свободу и права священнослужителей.
При этих словах португальский король Санчо не мог скрыть саркастической улыбки — уголок рта приподнялся, встопорщив густой черный ус, глаза сузились. Ему хотелось рассмеяться в го-
лос и дать понять упрямому арагонцу, что он, Санчо, его перехитрил! Педро не успел еще освоиться на королевском троне. Зна ет ли он, как сладко класть голову на плаху, давая невыносимые и невыполнимые обещания? И он говорит о справедливости святого отца, о его любви к людям! Что-то он скажет дома, рассуждая с самим собой или совещаясь со своим советником, мулд рым Шешетом?
Но вот наместник Бога на земле начал таинство. Тремя вытянутыми пальцами высоко поднятой правой руки он осеняет крестом склоненную голову молодого короля и благословляет его.
Потом торжественная процессия направилась к собору Святого Петра. Во главе шествует папа в белом одеянии, с красным плащом на плечах. Длинный белый шлейф тянется за ним; скрывая нарочито медленно ступающие ноги в пурпурно-красных ботинках. Только что получивший благословение папы король и высшие духовные сановники следуют на почтительном расстоянии за шлейфом — и нет сомнений, что возглавляет процессию истинный преемник апостола Петра и законный представитель Сына Божия, возводящий королей на королевские престолы!
Король Педро снял с головы корону и передал ее вместе со скипетром, разукрашенным драгоценными камнями и редкой резьбой, в руки папы… Над светильниками алтаря блестел серебряный крест, а над ним, укрепленное на золотых листах, висело над колоннами позолоченное изваяние страдающего Иисуса. Казалось, изваяние внимательно следит, как папа вновь возлагает корону на голову богобоязненного короля Педро и преподносит ему в дар от святой церкви золотой меч в посеребренных ножнах.
Потом молодой священник в белой шелковой сутане, расшитой крестами, прочел перед всем народом королевское обязательство. Арагонский правитель обещает ежегодно — ради спасения своей души и душ своих подданных — выплачивать положенную сумму владыке королей и королевств, его святейшеству Иннокентию Третьему, а также его будущим преемникам. Обязательство дается от имени всех тех, кто взойдет после него на трон Арагона. Святой отец вознаградит арагонского короля за его усердие и осенит своим покровительством его самого, его вассалов и его страну. И это подтверждается приложением королевской печати и подписью папы, а кроме того, будет скреплено подписями представителей арагонского дворянства.
На последнем пункте настоял Шешет. Накануне церемонии король и его советник в последний раз обсуждали подготовленный Ватиканом документ. Нелегкие обязательства возлагает король на свои молодые плечи. Не только королевскую казну ждут большие расходы: самое тяжелое ярмо, которое ляжет на всех жителей королевства, — это обещание подготовить хорошо вооруженное войско к новому крестовому походу, последней попытке освобождения Святой Земли. Так пусть гранды Арагона — ради вхождения в Царство Небесное — разделят со своим королем тяжкую ношу!