Автор в этой книге, как и в предыдущих («Когда цветет миндаль» и «Кладовая света»), остается верной себе, сочетая реальность и фантазию. Эти рассказы, словно зарисовки из жизни, прежде всего раскрывают внутренний мир человека, а это, по мнению автора, очень важно для взаимопонимания между людьми.

…Осенью пожелтевшие листья ивы слетают с дерева и кружатся, подхватываемые ветром. Пора увядания, пора мудрости, пора собирания — в Израиле это не только красиво, но и возвышенно, и об этом старается поведать нам автор. И главная тема — это еврейский дом, где, как в хрупком шалаше, постоянно ощущается связь со Всевышним.

Оглавление

И расскажи папе своему…

В поисках счастья…

В поисках счастья…
Грезы плюшевой обезьянки
Мираж
Будь что будет…
Взлет
Свободный буксир
Аэропорт

Учитель

Встреча
Наасе ве-нишма
Выход в свет
Мицва без примесей

О любви

Поздний цветок
Дом на песке
Двойная игра
Дорис
Нерожденный крик
Две Нехамы
Сквозь тысячи лет…

Ключ от радости

Ключ от радости
Парус вдали…
Хамсин сломался
Колючка
Привет Мальчишу!
Золотистая ханукия
Случайный разговор
Именинник

Эшколь на плече

Шутафут
Маасер по-телефону
Эшколь на плече

Разве так можно!

Разве так можно!
Разрешите вам помешать
Багрут по истории
Мастерская Дуськи
Крокодиловы слезы
Последействие (10-е Ава)
Марсиане

Фрагмент из книги:

Наасе ве-иишма
                                             
Помню, был на редкость холодный, ветреный и ненастный вечер, но дверь дома рава Ицхака как всегда была открыта для тех, кто нес ему свои проблемы и горести в надежде получить помощь и мудрый совет.

Когда я вошла в комнату, то увидела его, сидящего за столом и закутанного в большое черное пальто. Мне показалось, что выглядел он немного простуженным и поэтому я плотнее прикрыла входную дверь и, подсев к столу, начала рассказывать свою историю. Рав, не прерывая меня, медленно встал и прошаркал к двери. Слегка приоткрыв ее, он, продолжая внимательно слушать, вернулся на место. Я почувствовала неприятный холод, сквозивший с лестницы и поднялась со своего места, чтобы снова закрыть ее. Через минуту или две рав, как бы между прочим, поднялся и снова открыл входную дверь. Тут я не выдержала: «Рав Ицхак, что Вы делаете?.. Ведь холодно!» Но рав, спокойно усаживаясь на место, примирительно заметил: «Ничего, не замерзнем». Больше я не стала обращать внимание на его странное поведение, а только подумала: «Действительно, что я волнуюсь? Если хозяин дома так настойчиво продолжает открывать входную дверь, беспечно впуская ветер и холод, то зачем-то ему это нужно».

У меня была серьезная проблема, и я переключилась на нее. Единственное, что я сделала, это постаралась сократить свой визит, чтобы рав не простудился еще больше.

И уже много позже, изучая на одном из уроков проблему «эхуд» — запрещенное уединение с посторонним мужчиной, я вспомнила поведение рава в тот зимний вечер и как он исподволь учил меня. Наверно, не столько для него, сколько для меня важна была та незакрытая дверь.

Так в моей жизни случилось, что именно из-за нарушения этого запрета в моем доме произошла большая беда. Жаль, что я этого не знала. Но бывает и так, что в теории уже что-то известно, а на практике сил не хватило выполнить. И потом долгие годы и большие усилия требуются для того, чтобы что-то исправить. Знание должно быть усвоено, и скажи он мне тогда с моими старыми понятиями, что здесь кроется опасность, я бы просто не поняла и посчитала бы все это нелепой шуткой.

Поведение рава Ицхака (в рамках дозволенного) было настолько естественным, что появлялось ощущение, что иначе и быть не должно. «Вот так, — как бы говорил он, -и вы поступайте, не обращая внимание ни на холод, ни на зной, ни на что-либо еще». Находясь рядом с ним, можно было учиться по методу «наасэ вэ-нишма» — сделаем и поймем. Оставалось только дно: вовремя вспомнить об этом.