Греческая мудрость и вавилонская мудрость
Не знаю, правильно ли я понял, но такое впечатление, что Маниту утверждает, что отличие «еврейских» мозгов от «греческих» состоит в том, что «греческие» мозги дедуктивны, а «еврейские» индуктивны.
Греческая мудрость идет от общего к частному. От какого-то минимального множества аксиом к реальности. В этом смысле, греческая мудрость, как бы «по определению» схоластична.
Еврейские мозги, наоборот, идут от частного к общему. Если смотреть на то, что говорит Маниту, это не только еврейские, это вообще ближневосточные мозги. Вавилонские, персидские. Вавилонский Талмуд.
Один из любимых вопросов Талмуда: «а кейцад» — «это как». То есть «приведи пример». Еврейская система — это обучение на примерах.
Отсюда есть важное следствие.
Следствие, в общем, известное, оно формулируется как «не учат галаху из общих принципов[1]«
Из «в общем» вообще ничего не следует. Весь иудаизм это частные случаи.
Почему это важно? Во-первых, это важно потому, что мы как «европейские» люди, понаблюдава два-три явления, уже замечаем закономерность, и формулируем «закон». А потом может встретиться еще вариант. который не подпадает под сформулированный нами закон. Что делать?
«Грек» и «европеец» отбросит «неправильный» вариант, как «ошибку эксперимента». «Еврей» или «вавилонянин» наоборот, увидит, что нужно менять систему.
Можно пример? Можно…
Авраам ищет Б-га. Сначала он решает, что Б-г это солнце. Т.е., он построил некую теорию. Потом он ищет ее подтверждения. Но теория не подтвердилась. Пришло нечто (я не помню, ветер, кажется) что разрушило его блестящую теорию. Тогда он строит следующую теорию. И т.д., пока не приходит к идее Единого Б-га
Также в известной дискуссии о Содоме — там тоже весь вопрос в частностях.
*
Какое это имеет к нам отношение? Имеет. Во-первых, важны факты а не интерпретации. «Иудаизм вообще» это очень интересно. Но «иудаизм в частности», иудаизм, скажем, Юваля Даяна — это предмет нашего рассмотрения.
*
В известном смысле, это европейское «освящение» принципов — это то, что привело к революции, и к Катастрофе, и к Ословским соглашениям. Есть какой-то общий принцип. И на жертвенник этого общего принципа приносится бесчисленное множество людей. А принцип никак не насытится.
В иудаизме все состоит из частностей. «Люби ближнего как самого себя» — ты римлянин, тебе надо объяснить все «на одной ноге». Но дальше «иди учись»..
*
Еще одно, может быть самое важное следствие. Мы любим говорить «этого не может быть потому что этого не может быть никогда». Другими словами, это противоречит нашим общим принципам, поэтому отвергается без рассмотрения. В иудаизме такой подход просто невозможен — если это, конечно, иудаизм. В иудаизме — сначала факты. А потом подумаем, как они объясняются.
Сейчас по Израилю «гремит» история рава Таля. Роман с какой-то замужней женщиной. Не он первый, не он последний. Какой основной аргумент «хасидов» рава Таля? Самый простой и неопровержимый. «этого не может быть». Пару лет назад была аналогичная история рава Берланда. Сторонники рава пользовались той же аргументацией. «Этого не может быть, а если это произошло, наверное в этом есть какой то мистический смысл». Еще пару лет — рав Шейнбергер. Та же история, те же аргументы. Рав Моти Алон — одни говорят «педофил». Другие говорят «святой мученик».
Это удивительно. Есть принцип, «эйн махлокет бимциют». «О реальности бессмысленно спорить». Можно спорить только о том, как лучше выяснить что произошло. И тем не менее, в нашем поколении мы «удостоились», что есть спор о реальности. «Было или не было». Нам отвечают: не было. Показалось. Святые люди. Померещилось.
Пару дней назад я перевел письмо Юваля Даяна. Те же вопросы. «Зачем». Мы хотим жить в мире простых принципов, которые всегда выполняются. Не морочьте нам голову сложными реальными жизненными ситуациями.
У меня вопрос: это «еще» иудаизм или «уже» эллинизм (ака христианство)?
Этот сефардский парень, кажется, ответил лучше всех. Факты налицо. Отрицать их глупо. Вопрос не в том «было или не было» а в том, что я с этим делаю. Я беру факты и говорю: «если так я сниму кипу» (как Юваль Даян, скажем). Или же я беру факты, и продолжаю борьбу?